Неизвестная Тува

Здесь живут по принципу: "Нас мало, и мы все - родственники"

В аэропорту Кызыла тоненькая молодая девчонка укачивает сына. Хнычущий мальчишка на руках - с длинными кудрявыми локонами. Рядом - его старший брат. Он коротко острижен. Я понимаю почему и радуюсь, что хотя бы чуть-чуть, самую малость разбираю язык древних традиций этого удивительного народа. Младшему еще нет трех, а до трех лет тувинцы детей не стригут - обычай. Старший уже перешагнул этот рубеж, в три года его остриг кто-то из близких родственников, подарив взамен его первую живность: лошадь или корову. Эта семья недавних студентов (уже с двумя детьми!) живет в Новосибирске. А принадлежащий им скот пасется на просторах малой родины - на чабанских стоянках, которых в республике сотни.

"Нас мало, и мы все - родственники, все друг другу помогаем", - говорят тувинцы, и если это преувеличение, то небольшое. Ребенку до 18 лет продолжают дарить скот, так формируется тувинский "детский капитал", и это не сказки.

Доктор религиоведения, завотделом Тувинского института гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований Ульяна Бичелдей подтвердила "РГ": такой капитал есть и у ее 13-летнего внука, который, кстати повзрослев, собирается вырастить 5-6 ребятишек.

Традиции кочевников не умирают, и сейчас скота в республике огромное количество. Обложить каждую из миллиона овечек налогом здесь не стремятся - и в этом мудрость руководства Тувы. Да, есть чабаны-миллионеры, но они никогда в жизни не оформят ИП и не будут делиться с государством. Лучше пусть обеспечивают себя и своих родственников. Так и люди сыты, и овцы целы - введение фискальной нагрузки может, неровен час, и к уничтожению поголовья привести.

В правительстве не только не рушат, но поддерживают традиционный уклад жизни, и не зря: программы, которые стоят на этом вековом основании, невероятно популярны. Вот, например, "Кыштаг для молодой семьи": молодежь до 35 лет, у которых нет работы, получают бесплатно 200 овец (там задействованы кредитные механизмы, но фактически участник программы не платит ничего, деньги бюджетные). Также семье выделяют средства для обустройства зимней стоянки: кыштаг - это зимовье. На тщательно выбранном со старейшинами месте (важно учесть все, вплоть до розы ветров) строятся дом и загоны для скота. Через два года семья должна вернуть эти 200 овечек, передать следующему начинающему чабану. А приплод они оставляют себе. "Я тоже хочу так жить!" - вздыхают чиновники, которых к участию в программе не допускают, хотя многие первым делом рвутся писать заявление об уходе из власти, чтобы взяли в кыштаг.

Понять их можно. 26-летняя Сырга и 33-летний Арсений Монгуш увеличили отару больше чем вдвое: 200 отдали, а еще 310 осталось. "Заработанное" стадо продолжает плодиться: на стоянке начался окот, ягнята носятся по кошаре, и Сырга счастлива. "О чем мечтаешь?" - спрашиваю. "Буду жить здесь до старости", - не задумываясь, серьезно отвечает Сырга. Мясо продают - один барашек "от чабана" стоит пять тысяч рублей. Кстати, тут же обретается брат Сырги, молодой специалист, выучившийся на учителя биологии, но "временно не работающий": в школе нет вакансий. Кажется, временное для него станет постоянным: работы на стоянке хватает, да и преподавать за 15 тысяч рублей он не рвется. Здешний завораживающий простор трудно променять на узкие школьные коридоры...

Стоянка Сырги и Арсения - в Сут-Хольском районе, недалеко от поселка Кара-Чыраа. На молодых чабанов (достойную кыштага семью выбирают на сходе голосованием) здесь большие надежды, и не только в животноводстве. Неподалеку от дома Монгуш поставили три нарядные юрты: сюда намерены возить туристов. Рядом красная гора Кызыл-Тайга, а там священное озеро Сут-Холь с водой молочного цвета: вот и маршрут для гостей готов.

Тува много лет держит "знамя" демографического лидера России. В среднем по стране процент многодетных семей - 5,8. В Туве - 32

Тува много лет держит "знамя" демографического лидера России. В среднем по стране процент многодетных семей - 5,8. В Туве - 32. Это 30 600 семей в регионе с населением в 315 тысяч. Республика рожает и без всяких искусственных стимулов, и даже, на взгляд городского эгоиста, вопреки всему. Потому что тувинцы, в отличие от многих из нас, помнят вечные истины - суть жизни не в ее пресловутом "качестве", не в квадратных метрах на человека и не в мегабитах в секунду. Они помнят, что маленький ребенок - это бог, который ходит среди нас. И что материнство священно. Женщина, родившая много детей, всегда почиталась здесь выше всех. А тех, у кого детей не было, - сторонились.

"Если детей много - ты богат!" Эту фразу произносит в разговоре со мной Эрес - в селе Бай-Хаак он лама (духовный наставник в буддизме, учился в дацане в Улан-Удэ), и у него самого детей не так много, как ему хотелось бы: всего четверо, младшему три года. Еще Эрес с женой Чойганмаа вырастили пятерых детей ее брата, оставшихся сиротами. Чойганмаа пару месяцев как впервые вышла на работу - юристом в районную больницу за 18 тысяч. Эрес денег за свои молитвы не берет, только пожертвования: кто сколько может. Детские пособия - 700 рублей в месяц на всех. Как живут? Натуральным хозяйством.

Алла Ондар, которая руководит администрацией поселка Балгазын (рядом - сосновый бор, это заказник), пышет энергией: "Мы все просчитали! Если делать варенье и топливо из шишек - вы бы знали, как они весело горят в печи! - то внакладе не останешься! Варенье продавали бы в Кызыле. Или даже за пределами Тувы. Нужно только найти партнеров - может быть, газета нам поможет?" С партнерами пока сложно. Сейчас республика чем-то напоминает Волшебную страну из сказки про Элли и ее друзей: от остального мира ее отделяли непроходимые горы, которые герои преодолевали разными способами. Так и Тува - с одной стороны горы ("съездить за Саяны" - здешнее устойчивое выражение), с другой - граница с Монголией, которую можно пересекать только гражданам России и Монголии, другим хода нет. Экономика региона, по сути, анклавная.

Над тем, чтобы изменить статус границы и сделать ее многосторонней, руководство Тувы бьется уже несколько лет. Безрезультатно. Есть давние приказы пограничной службы, которые никто не собирается менять. А ведь если бы открыть границу да сделать аэропорт Кызыла международным, моментально наладились бы связи с Китаем. Туда можно было продавать мясо и другие продукты животноводства, которые сейчас не возят никуда за пределы республики - слишком дорого. Туда пошел бы и местный уголь, который сейчас вывозить нерентабельно, и другие полезные ископаемые. Плюс туристы, сейчас их количество в мегапритягательном регионе в год не дотягивает до 100 тысяч (для сравнения: в Алтайском крае больше миллиона), и все из-за низкой транспортной доступности. Редкие гости-китайцы добираются до Тувы вкруговую: через Красноярск или Новосибирск, хотя напрямую расстояние от Кызыла до Урумчи чуть больше тысячи километров.

"Нужны ворота в Азию!" - чуть не плачут представители Тувы на крупных экономических форумах. "А не много ли ворот у нас, зачем еще одни?" - отвечают им. Хотя затрат на обустройство границы и аэропорта требуется не так и много. Гораздо больше средств нужно на строительство железной дороги Курагино - Кызыл: с годами этот проект становится все более фантастическим. Свыше 140 миллиардов рублей, и большая часть должна принадлежать частному инвестору. Желающих вложить такие деньги в долгоиграющий проект нет.

Правда, справедливости ради скажем, что многие тувинцы и не хотели бы бурного экономического роста, который неминуемо приведет к уничтожению самобытности территории. Например, Ульяна Бичелдей недавно вернулась из Монголии, где изучала быт местных тувинцев. Они живут, пожалуй, беднее наших. Но совершенно счастливы тем, что имеют: воздух, кристально чистая вода, дети... Может быть, и наша Тува не случайно прячется от нашествия чужаков за Саянами?

Российская газета - Федеральный выпуск № 58(7816)